Заметила, что мысли переключаются сами собой иногда. С одного на другое. А я только слышу от пульта щелчки. Вижу скачки. Мысли-кузнечики. Остаются точки. А, Б пункты. И дальше. В, Г, Д... а если пройдёшь их все? Побываешь везде. Останется только Я. Что потом? Вдруг, это всё? Конечна-Я. Этого.
Я купила книгу. Нет, не только это. В этой книге две ленты в качестве закладок. И я такая "уиииииииии". Здорово же. Страничку фиксируешь двумя ленточками. Прелесть. Так? Не так. Оказывается, в процессе чтения в тексте попадаются обязательные отсылки к прочтению приложений и примечаний. И две закладки именно для этого. Чтобы ты одну ленточку в основную часть поместил, а вторую в дополнительно-необходимую. И это такая дивность. И это мелочь. И порадовала.
Одна моя знакомая не любит обниматься, и я обнимаю её внутри себя, попутно что-то рассказывая, чем пахло сегодня или что трогала. Отвлекаю. Чтобы не уворачивалась. Она уворачивается даже у меня в голове. Правда, потом признаюсь. "А я тебя пять раз обняла, бебебе". Эта женщина-человек имеет особый взгляд на красоту. Я таких не встречала. Ей нравится то, что многие назвали бы омерзительным. Смерть. Как таковая. Буквально. Вчера я увидела мёртвую птицу и отправила фото ей. Получив, посмотрев, она сказала, что любит меня. Я объясню. У неё есть, может быть, человека три, которые понимают. Что она видит, понимают. Нет, это не означает, что мы, эти три человека, считаем это прекрасным. Но. Но она настолько близка в остальном, что хочется её радовать именно тем, что способно её порадовать. Часто ведь люди делают приятно так, как они хотят, как им надо, как пианисты из поговорки. Как умеют. И это неловко иногда (всегда). Вот прислали тебе анимацию с люрексом всю, водопады там на фоне, голуби белые (котики, щеночки, лисички. нужное подчеркнуть) и сверкает надпись "с добрым утром". А меня выворачивает от такого. Это мимо. Но кто виноват? Никто. Человек как умеет ведь, да? Да. Поэтому говорю "спасибо". Поэтому киваю. Поэтому стараюсь быстрее сбежать. Это не мне же. Это им. И так, примерно, раз в день. Это часто? Если я вообще правильно поняла твой вопрос. Теперь мне кажется, что неправильно.
Не знаю. Новые, это, конечно, хорошо. Но вот, ты не думал, что есть удушающее количество слов уже сотворённых, а все их молчат? Или очень редко говорят. И где они? А вдруг они, пока их молчат, сидят в бесконечной очереди зала словесного ожидания, и кто-то из них почти умер, но никто не заметил, там очень темно. Например: Ипостаси, лебёдка, крепдешин, неистовствуя, зыко, хлёсткий, дюже, осёкся. Итд итд итд (как будто поезд едет, скажи).
Во-первых, это разные цвета. Но мне нравится. Что ты разноцветный. Во-вторых, если ты вдруг разочаруешься в этом мире, то знай, в нём существуют цвета: Обычный весенний бутон Олень коричневый Горечавково-синий Пылкий розовый Пощекочи меня Синий экран смерти Фузи-вузи Цвет блошиного брюшка Цвет влюблённой жабы Цвет суетыВот. Улыбаешься?
Говорила. Все что ты говоришь, записано. Брынзу люблю. И продукты свежести. Надо. заполнить ее пустоту)
Чем? Вежеством? Мне бы сначала заполнить нелепость. Лепостью. Бабуля меня в детстве ругала, когда я воровала, например, да, не строй иллюзий на мой счёт, и она говорила "ты бесстыжая!". А я возражала "тыжая я! тыжая!". Сейчас я понимаю, что, скорее, стыжая, конечно. Вспомнилось. А какого ты цвета?
Сегодня гуляла. У нас пасмурно. В общем-то, как и почти всегда. В пасмурную погоду цвета лучше. Я говорила? Что-то там с влажностью связано. Купила себе, и это к тому что надо разбираться в растениях, салат пиккота или как-то по-другому называется, но название такое экзотическое было на ценнике, и взяла, чай не сдохну подумала, и новое попробую. Принесла домой, а там на пакете написано ПЕТРУШКА. Вот так. Большими буквами. Ну сделала салат всё же. С петрушкой, китайской капустой, помидорами и брынзой. Всем сказала, что там нечто экзотическое. Но не сказала что. А там моё невежество. Могу насыпать его. Н-надо?
А bruderschaft -- братский стержень. Выпьем же за братский стержень...
Вчера мне запретили. Не то чтобы я пила до этого. От отца мне достался художественный взгляд на мир и предрасположенность к алкоголизму. Лучше бы квартира, конечно. Но. Поэтому не особо и пила. А вчера запретили совсем. На неизвестное количество времени. И ещё, знаешь, так глупо вышло. Я вообще пришла за волшебной таблеткой. Чтобы оп и дальше работать. Так и сказала сразу, как зашла. — доктор, я дура. помогите. Он, Алексей Степанович, почему-то все, кто мне помогают Алексеи, и почти все Степановичи, говорит "ложитесь". Я легла. Что оставалось. И, я не знаю, это действительно надо, давить сильно и спрашивать "больно?". Как-то без этого можно? Потому что больно же, ну. Ты ведь давишь как экскаватор. А потом повёл меня к хирургу. Там в кабинете огромные диван и кресло. Из чёрной кожи. Я такие только в порно видела. — присаживайтесь куда хотите. —говорит. — можно в кресло? — нет, в кресло нельзя, садитесь на стул. А там совершенно обычный стул. Понимаешь? И потом тоже давил. И тоже "больно?". Таблетку не дали. Пить запретили. Но всё хорошо. Выпью воды.
В немецком есть слово "wanderschaft". Как бывает с некоторыми словами в других языках, оно означает что-то очень важное, много и сразу. Период странствий, скитаний для поиска себя. Это и есть оно. Wanderschaft. Если разбить для буквального перевода, то может получиться "блуждающий стержень". И дословное значение слова как раз и. Пусть. Да, там два. Но больше не надо. Разве надо?
Когда-то считалось, что в любом творческом произведении - скульптура, картина, ювелирные изделия, - мастер должен бы допустить изъян, потому что совершенство доступно лишь Всевышнему. Совершенство - грех?
Знаешь, что меня поразило когда-то? Сейчас. Ты тоже ошеломлён будешь. Обещаю. Смотри. Точнее, вспомни. Античная Греция. Единого государства там не было, Греция была разделена на полисы, каждый со своим укладом и в постоянном состоянии войны с соседом. Единственное, что объединяло Античную Грецию — Олимпиада. Стать победителем олимпийских игр, считалось шагом в бессмертие, в величественную вечность, к этому стремились всей душой и телом. Успокоиться в исключительной красоте камня. Потому что каждому победителю сооружали статую невероятной красоты, грандиозную поистине. Сооружал её лучший из творцов. Их высматривали в гимназиях разных районов. В связи с этим действовал интерполисный художественный союз. Туда попадали лучшие. Наиболее одарённые. Гениальные. Их забирали из родных полисов и нарекали художниками. Художник не имел право жениться. Никакой семьи. Запрещается. Невозможно. Творец принадлежит только искусству. У них не было родины, в нашем понимании. Не было дома. Имущества любого, привычного. Художники жили в отдельном городе искусств. Он содержался на деньги всех полисов, входящих в олимпийский круг. И творили в этом городе абсолют, в понимании тех умов. И вот. Для создания статуи победившему, скажем, бегуну, вызывались несколько человек. Им давалось одинаковое задание, равное количество денег, материалов, времени. К условленному сроку каждый привозил своё творение на суд. Судили они же. Друг друга. Статуя победившего удостаивалась жизни. Остальные, проигравшие, брали молотки и в пыль разбивали свои скульптуры. Существовать должно было только гениальное творение. Лучшее. Богоподобное. Нельзя было оскорбить небеса неидеальным. Разбивали... Я была ошарашена. Совершенство — не грех. Просто нам оно недоступно.
"Трогать... В словарях русского языка в прямом значении – «прикасаться» – слово появилось в начале XVIII в., в значении «волновать» – не позже второй половины того же века."Представляешь? До людей дошло почти за полвека, что трогать означает волновать.
Буквоед. Если бы вы не знали значения слова, как бы вы его описали?
Чистящее средство. Кислота. Специальная. Для букв. Которые сложились в страшные слова. Или в слова, которые передумал, обратно надо. И ты смываешь их этим букводоместосом, разъедаешь. Остаются, разве что, апострофы. На них можно средство не тратить. Всё равно ничего не понятно, если букв нет. Если выедены, выведены. Можно мне три?
Там несколько жилых домов. В одном часто выходит на балкон девушка, хотя, отсюда не видно, и может парень с длинным волосами тёмными. И курит высунувшись так, что волосы, как платье Мэрилин, вверх. Ещё школа, а при ней стадион. Там бегают, прыгают, быстрее/выше/сильнее, вот это вот всё. Я бы тоже бегала, если бы... вряд ли бы бегала, если честно. Ещё дорога, два плотна, в три полосы каждое, каждое в одну сторону, то есть оба в разные. Понятно же объясняю. Один раз видела там пикап как с ранчо в Техасе, красного цвета пикап, его вёз эвакуатор. Они оба были прекрасны. И небо. В окне много неба. Иногда мне всё это красиво, да.
А ещё, в кафе офиса поменяли крышечки к стаканчикам. Или трубочки. То есть, отверстие крышечки категорически отказывается знакомиться с трубочкой без лишних уговоров. Более того, введение трубочки всё больше напоминает мне акт вандализма по отношению ко всем участникам. Кроме прочего, я теряю секунд десять своего времени, чтобы всё как-то более менее гармонизировать. А могла бы смотреть в окно эти десять секунд. За год это, кажется, 400 минут получается. Из-за несовместимости крышечек и трубочек я потеряла 400 минут окна.
... Я иногда думаю, засыпая, Или компостируя талончик и позже его разглаживая, Или читая таблички «опасная зона» у Дома органной музыки – В общем, в очень человеческие моменты – Я думаю о выборе, Ведь если бы До рождения нам показали все боли и радости Человеческой жизни, Спроецировали их на купол местного планетария И дали взвесить одуванчики «за» и пули «против» На дешевых рыночных весах, Разве бы выбрали мы быть людьми? Я, возможно, решила бы быть яблоней на выставочном центре Или каким-то лиловым эндемическим цветком, растущим только в Альпах, Думала бы, что пропасть под моими корнями походит на оркестровую яму, И в этот момент завывали бы призраки гор. А ты, ты выбрал бы быть черно-белой, как кинопленка, касаткой, Стряхивать с ледников пингвинов И смеяться маниакальным смехом. Так бы и прожили свое нечеловеческое существование – Слушая Альпы и надкусывая тюленей, И никогда, никогда бы не..Эвиг Кайт
Не со мной начали разговор, но я хочу ответить. Я зол и нет выхода этой злости. Не на кого разозлиться, и не на что. Даже на себя. Убегаю от злости в сон. Пожелайте мне спокойного и крепкого сна, очень прошу. Так и будет. И я уверен, повторю, "ты разберёшься. Я за тебя спокоен. Продолжай писать"
Спи. Река-борода. Спи. Видела зелёную опять. Спи. В синем цвете, помнишь, у неё остался матрас. Спи. А завтра что-нибудь. Добрых.
Я знаю. Что не всегда получается. Что иногда готовишь не вкусный кофе. Что порой кому-то нужней, чем тебе. Что если добавить в охапку снега сахар, то можно представить, что ешь мороженое. Что на улице, в принципе, всё вкусней. Что бывает больно не упавшему, а поднимающему. Что полотенца лучше хранить в тепле. Что щекоткой можно здорово напугать. Что волосы девушки впереди на ветру, это красиво. Что царапать на салфетке в баре карандашом что-то мелькнувшее неудобно. Что если говорят "это просто", то это необязательно так. Что скользкая подошва, это опасно, но весело. Что улыбаться синицам — нормально. И в двери врезаться тоже. Что 55ый самый лучший маршрут трамвая. Я знаю так много, не вспомню всего. Но. Я ничего не понимаю. Нормально. Я нормально. Как ты?