Читая ваш аск, погружалась в воспоминания годовой давности. Благодаря вам по телу разлилась приятная грусть. Спасибо вам за это, и, уж простите, но вас я покину. Не хотелось бы возвращаться туда, откуда ушёл с ранениями. Выздоравливайте.
Идя по коридору, я заглядывал в каждую дверь, что была хотя бы приоткрыта - мне было очень любопытно. Любопытно было увидеть других пациентов, что, как и я, оказались здесь не по своей воле. Пожалуй, я вообще сомневаюсь, что в таком месте можно было оказаться по своей воле, но обстоятельства... Да и обстоятельства ли? Она бы сейчас посмеялась, кажется, я даже слышу отголоски этого звонкого, но тяжёлого смеха у себя в голове. Кажется...
В одной из палат сидела девушка семнадцати-восемнадцати лет от роду. У неё были белые, будто выцветшие, волосы, что спадали сосульками с её макушки по щекам к плечам. У неё были тонкие бледные руки с выступающими венами - она была до безумия худой и хрупкой. Тонкая, бесцветная, почти прозрачная - она вызывала у меня одновременно восхищение и отторжение. Казалось, что она просто сейчас возьмет и рассыпется от своей хрупкости, но нет, просто сидела на кровати, подобрав под себя ноги и смотря в одну точку. На запястьях были бинты, а вся шея была в шрамах от порезах - самоубийца.
Вторым был парень. Лет девятнадцати-двадцати от роду. Шатен, у которого было несколько браслетов на тонких запястьях. Его трясло, он ходил по комнате туда-сюда и дёргался от каждого шороха и скрипа половиц, которые как раз и создавал своим брождением. У него была ломка - наркоман. Любил накуриваться и вмазываться чем покрепче, но в итоге был пойман полицией и поимел очень серьёзные проблемы с законом в виду распространения этой дури.
Третья лежала на постели калачиком - я не мог понять, сколько ей на самом деле было лет. Она плакала навзрыд и периодически била подушку руками. Я пару раз видел её в саду - у неё была булимия. Девочка постепенно становилась всё толще и толще, наедалась и пыталась опустошить желудок, а затем снова ела - и по кругу. Всё было тщетно. с каждым днём она была всё ближе к смерти.
Таких экземпляров здесь было слишком много: от анорексии и суицидальных наклонностей до наркоманов и даже по-настоящему сумасшедших. Кто же из них более опасный? Кто более жалкий? Кто в действительности ещё может спастись, а чья жизнь уже полетела ко всем чертям?
Смешно, но ответ мой очень странный - я. Я в сознании, живой. Не употреблял наркотики и не пил до беспамятства - всё слишком просто. В моей медицинской карте нет записей о психических расстройствах, что могли бы поставить крест на моей карьере. У меня есть дипломы, сертификаты, опыт работы - у меня есть всё для того, чтобы найти хорошую работу. Я читаю и слушаю действительно неплохую музыку, которую оценят многие. Люблю разные игры, которые интересны многим в разных сообществах. В чём же проблема?
А я... Не знаю. Просто всё кончено в моей жизни. Мои руки связаны простынёй с моей же постели, два санитара меня ведут в сторону выхода - в тир неподалёку от стационара. Меня пристрелят.
Как шавку.
За прошлое.
За воспоминания.
За любовь.
За преданность.
За честность.
За ложь.
И слёзы. Точно. За них.
Простите. Ведь и за прощения тоже.
Мне жаль. Наверное, и в этом есть оплошность.
*
Благодарю<3
В одной из палат сидела девушка семнадцати-восемнадцати лет от роду. У неё были белые, будто выцветшие, волосы, что спадали сосульками с её макушки по щекам к плечам. У неё были тонкие бледные руки с выступающими венами - она была до безумия худой и хрупкой. Тонкая, бесцветная, почти прозрачная - она вызывала у меня одновременно восхищение и отторжение. Казалось, что она просто сейчас возьмет и рассыпется от своей хрупкости, но нет, просто сидела на кровати, подобрав под себя ноги и смотря в одну точку. На запястьях были бинты, а вся шея была в шрамах от порезах - самоубийца.
Вторым был парень. Лет девятнадцати-двадцати от роду. Шатен, у которого было несколько браслетов на тонких запястьях. Его трясло, он ходил по комнате туда-сюда и дёргался от каждого шороха и скрипа половиц, которые как раз и создавал своим брождением. У него была ломка - наркоман. Любил накуриваться и вмазываться чем покрепче, но в итоге был пойман полицией и поимел очень серьёзные проблемы с законом в виду распространения этой дури.
Третья лежала на постели калачиком - я не мог понять, сколько ей на самом деле было лет. Она плакала навзрыд и периодически била подушку руками. Я пару раз видел её в саду - у неё была булимия. Девочка постепенно становилась всё толще и толще, наедалась и пыталась опустошить желудок, а затем снова ела - и по кругу. Всё было тщетно. с каждым днём она была всё ближе к смерти.
Таких экземпляров здесь было слишком много: от анорексии и суицидальных наклонностей до наркоманов и даже по-настоящему сумасшедших. Кто же из них более опасный? Кто более жалкий? Кто в действительности ещё может спастись, а чья жизнь уже полетела ко всем чертям?
Смешно, но ответ мой очень странный - я. Я в сознании, живой. Не употреблял наркотики и не пил до беспамятства - всё слишком просто. В моей медицинской карте нет записей о психических расстройствах, что могли бы поставить крест на моей карьере. У меня есть дипломы, сертификаты, опыт работы - у меня есть всё для того, чтобы найти хорошую работу. Я читаю и слушаю действительно неплохую музыку, которую оценят многие. Люблю разные игры, которые интересны многим в разных сообществах. В чём же проблема?
А я... Не знаю. Просто всё кончено в моей жизни. Мои руки связаны простынёй с моей же постели, два санитара меня ведут в сторону выхода - в тир неподалёку от стационара. Меня пристрелят.
Как шавку.
За прошлое.
За воспоминания.
За любовь.
За преданность.
За честность.
За ложь.
И слёзы. Точно. За них.
Простите. Ведь и за прощения тоже.
Мне жаль. Наверное, и в этом есть оплошность.
*
Благодарю<3