Как-то я возмущённо выговаривала своему дяде, будучи экстремальной максималисткой, мне было 20, это немного меня оправдывает, но лишь самую малость. Выговаривала, понимает ли он, что каждый день убивает людей за их же деньги, а потом идёт покупать на эти самые деньги модные ботинки. Понимает ли он, что разрушает жизни всех кто рядом со всем этим. Ему было наплевать, если кратко. А потом случилась она. Дело времени. И, да, после неё изменился в лучшую сторону. Мне всё равно было мерзко. Но, объективно, вышел другой человек.
Или принципиально другое. 23 года. Делал стулья для одной известной мебельной фабрики, пока там был. Прекратил существование двух людей за 23 года до этого. Потом стал успешным руководителем успешного бизнеса. Был чуток к нуждам сотрудников, остроумным собеседником, креативным гением, помогал всем, до кого мог дотянуться. Мы лишь один раз говорили с ним о том времени. О сотнях тысяч стульев, на одном из которых, возможно, сейчас сидит кто-то из нас. Он сказал, что единственное, что помогло не сойти с ума, это понимание, что всё правильно, что так и должно быть, что я должен тут быть.
А она не смогла. Мы познакомились в доме престарелых. Там жила её мама. Я приносила ей еду, одежду, мыла при необходимости. Волонтёры могут разное о подобном рассказать, в общем-то. Она приходила навестить и попытаться помириться. Часто была пьяна. Но её всё равно пропускали. Ничего из этого не вышло. Потом узнала, что попыток больше не будет. И мама её осталась одна.
Не знаю. Могу ли я говорить в отрыве от своего опыта общения. Он не репрезентативен. Но иначе, абстрактно, не получается. Поэтому ответ
Смогла.
Реально.
Можно.
Меняются.
Но. Вряд ли бы я агитировала других думать аналогично. Да и никто не отменял дилемму:
Стоит ли исправление одного человека, что, в целом, является редким исключением, жизней других?

---

Вагонетка моя вагонетка...