Бетельгейзе

Вот и пригодился вопрос, не зря ждал своего часа.)
Пересказ получился длинный, писала в текстовом редакторе. Пока печатала, «выплеснула» и публиковать перехотелось.) Ну ладно, зря писала, что ли?)
Приятных снов.)

---

Кошмары — отражение реальности. Мозг обрабатывает информацию, полученную днем накануне, обыгрывает ее в снах, и в качестве декораций выбирает наиболее подходящие образы, часто из реального прошлого.

---

Этот подвал иногда мне снится, но в таком сюжете впервые.

---

Начиналось все безобидно. Лето, жара. Мы с коллегой обедаем в кафе на крыше и лениво рассматриваем какие-то модные журналы из тех, что валяются там же.
- Смотри, - ткнул пальцем в страницу коллега, - он купил то здание. Ну, помнишь, то.
- Зачем? - удивилась я, склоняясь над фотографией. Человек как человек, совершенно обычный.
- Не знаю. Но если продали, значит, все нормально.
Быстро свернув разговор, я расплатилась и вышла на улицу. Интуиция подсказывала, что здесь что-то не то, пятая точка говорила о том же. Решить, что делать, я не успела, за меня выбрал сон.
Миг, и я вижу со стороны, как звоню новому владельцу здания. Он на удивление рад, рассказывает, что сделал там ремонт, но кое-где постарался сохранить, как было, и хотел бы узнать мнение очевидца.
Еще миг, и мы с ним уже внутри, перед дверью в подвал. Спускаемся на один лестничный пролет, и я вновь начинаю смотреть от первого лица. Если до этого я была спокойна, то сейчас появляется страх узнавания. Из маленького подвального окошка падает свет, и причудливые тени от кованых перил образуют на стене узоры, совсем как тогда. Говорю об этом мужчине, он довольно кивает и сообщает, что перила новые, делались под заказ по образцу старых.
Спускаемся еще на один пролет. Здесь окна уже нет, площадку перед дверью освещает только старая тусклая лампа. Стены в свежей побелке, надписи закрашены, но часть из них можно разобрать. На стене у лестницы нарочито небрежный рисунок, как будто рисовали углем и не успели закончить: лицо человека. Мы оба почему-то знаем, что это один из тех, кто погиб в тот день, но так же я знаю, что этот человек не принимал участие в операции.
Воздух нагревается и ощутимо давит, на руках появляются мурашки. Стоило бы уйти, но я жду, пока хозяин отопрет дверь. Новую, но точно такую же, какая была здесь раньше, обитую железом, поцарапанную, с потеками ржавчины. И открывается она так же бесшумно, распахивается в полную темноту. Я невольно задерживаю дыхание, но мозг не успевает нарисовать картинку. Включается свет.
За дверью обычная прихожая, только растянутая в длину раза в три по сравнению с привычными. Вешалка, банкетка, два стула, зеркало, дверцы шкафа, по-видимому, встроенного в стену. Оформлена в темно-розовых и бордовых тонах, как будто здесь живет девушка. Тихо. Одуряюще пахнет чем-то приторным.
В прихожей мужчина не задерживается, сразу проходит направо, на ходу рассказывая о трудностях поиска нужного оттенка обоев.

За первой дверью справа — бывший «детский зал». Туда я себя заставить войти не могу. С порога оглядываю круглое помещение с толстым ковром на полу и разбросанными в беспорядке пуфиками. Словно гости только что вышли и вот-вот вернутся. Гости... или дети.
На осмотре комнаты хозяин не настаивает, он прикрывает дверь и идет в следующую. Судя по видимой с моего места части, там кухня. Логично, бывшая помывочная — единственное помещение, куда подведен водопровод. Направляюсь следом. Проходя рядом со стеной, замечаю, что рисунок на боях не повторяющийся, как показалось вначале, а хаотично-произвольный, со множеством тонких линий и клякс.
Из кухни возвращаемся в прихожую и мимо входной двери идем в левую часть подвала. Большая бордовая клякса, частично прикрытая зеркалом, привлекает внимание. Останавливаюсь. Это пятно я запомнила, оно было совсем свежим и ярко-красным, с вкраплениями мягких кусочков и потеками почти до пола, как будто об стену с размаха шмякнули куском свежего мяса. Впрочем, почему как будто.
- Вам нехорошо? - шаги хозяина дома заглушил мягкий ковер.
- Душно... - наверное, я сильно побледнела.
- Сейчас принесу воды.
Мужчина возвращается в кухню, а я продолжаю рассматривать обои. Две кляксы ниже смутно напоминают отпечаток детских ладоней. Присаживаюсь, нахожу у самого пола три прерывистых полосы, словно по стене провели окровавленными пальцами. Горячий воздух дрожит, сквозь обстановку проступает грязный бетонный пол, засыпанный обломками кирпича и песком с впитавшейся в него бурой кровью, голые стены в алых, бордовых, красно-черных брызгах. Здание не могли продать в том виде, в котором оно осталось. Значит, новый хозяин уже советовался с кем-то по поводу соответствия интерьера. Или..?
- Пейте, - вернувшийся мужчина протягивает бокал с соком.
Реальность рывком возвращается а место. Поднимаюсь, благодарно киваю, но пить не хочется. Оглушенное сильными ароматами обоняние понемногу восстанавливается, и сквозь приторность начинает проступать сладковато-железный запах.
В левой части подвала свет еще не горит. Идем туда. Раньше в той стороне находились камеры и комнаты с клетками.
Мужчина открывает первую дверь, загорается свет и я вижу длинные ряды вешалок с одеждой. Гардеробная. Хозяин помещения радостно рассказывает, как удобно подошли уже готовые дыры в стенах под вешалки как раз на нужной высоте. От его искренне довольного голоса становится жутко. Прислоняюсь плечом к косяку. К запаху крови добавляется вонь кишок. Мир снова вздрагивает. Воспоминания... Конечно, дыры оказались на удобной высоте, ведь живущий здесь ранее все приспособил под себя, стоило лишь руку протянуть. Вокруг крюки, вбитые в стены, часть из них занята. Отворачиваюсь, натыкаюсь взглядом на железный стол, на нем ошпаренное кипятком тельце с белыми обваренными глазами.

Внезапно понимаю, что наступила тишина. Мужчина стоит и молча смотрит на меня.
- Почему вы не пьете? - настойчиво интересуется он. - Пейте!
Делает ко мне шаг, другой. Я не могу сдвинуться с места. Думаю о том, действительно ли он просто эксцентричный миллионер, или скоро все начнется по-новой.