Вам приходилось поддерживать веру во что-либо в другом человеке? Поделитесь.
Снилась.
Волной каштановых волос, отдающих запахом лаванды, блеском шоколадных глаз, отливающих золотом от солнечного света.
Яркой улыбкой, затмевающей солнце, знакомым движением бровей, поднятыми вместе со вздохом.
Жаром сильных, но нежных рук; гласом горных глубин с оттенками хризолита; теплом интонаций, оставшийся нестираемым отпечатком на сердце.
Июньский закат, просторный гамак, разговоры о чём-то важном.. Всё это казалось таким естественным и нерушимым. Настолько, что воздух дрожал от ощущения заботы и сопричастности.
В груди разливалось тепло от невероятно сильного чувства, словно был сделан следующий шаг к чему-то действительно важному. Ты улыбалась — и мир вокруг тебя переставал существовать, разве что глупое сердце счастливо танцевало внутри грудной клетки.
Пальцы привычно перебирали неподатливые локоны, массировали затылок, словно пытаясь запомнить их текстуру.
Ты говоришь — и слова растворяются в воздухе волнами уюта, теряя смысл в ушных раковинах. Но так ли он нужен, когда ты рядом? Губы сами по себе расплываются в не то блаженной, не то расслабленной улыбке — а разве может быть иначе?
Солнечный закат сменяется окситоциновым рассветом, и в голове бьётся осознание, что он никогда не закончится. Разве может закончится воздух? Что-то немыслимое.
Окружение меняется — дыхание мира становится всё более уставшим и холодным, буйство зелени затихает, уступая жёлтым и багряным цветам.
Гамак превращается в какую-то забытую тропу, куда ведёт костёр волос и звонкий хохот, от которого под ложечкой приятно посасывает и сбивается дыхание.
Ты идёшь, увлекая за собой в хитросплетения засыпающего перелеска, и сопротивляться нет смысла.
Не выходит ни приблизиться, ни прикоснуться — словно игра в салки, где в очередной раз не посчастливилось быть водой — лишь искры довольного смеха оседают вместе с опадающими листьями.
Но каждой прогулке приходит конец — и вот близится твой дом, где приветливо горят окна и выглядывает хитрая кошачья мордочка. Серп луны тускло падает на смежающиеся веки, превращая лицо в звёздное небо.
Хочется остановить время, покрепче прижаться и раствориться, мурлыча на ушко что-то невнятное — но выходит лишь неловко улыбнуться, напоследок сплетая ладони.
В груди горит пламя — эфемерно ровное, зажигающее каждую клеточку..такое безопасное и нежное. И чем ещё говорить, если не языками огня, коль не знаешь других языков?
Последнее мгновение — ты разворачиваешься у двери подъезда, бросая взгляд в точку, где расплелись ладони, и мечтательно улыбаешься, смотря в никуда.
Антураж кажется таким неустойчивым — секунду назад стояло бабье лето, а сейчас сугробы и весёлая песнь метели. Ты прыгаешь в объятия снега, задорно хохоча, и рисуешь собой снежного ангела.
Или ты сама — Ангел, а это просто крылья проявляются?
Удержать мечтательный взгляд не вышло — стоило зазеваться, а в лицо уже летит снежок. Объявление шуточной войны оборачивается одной простудой под общим одеялом.
Жаль, что это лишь сон.
Волной каштановых волос, отдающих запахом лаванды, блеском шоколадных глаз, отливающих золотом от солнечного света.
Яркой улыбкой, затмевающей солнце, знакомым движением бровей, поднятыми вместе со вздохом.
Жаром сильных, но нежных рук; гласом горных глубин с оттенками хризолита; теплом интонаций, оставшийся нестираемым отпечатком на сердце.
Июньский закат, просторный гамак, разговоры о чём-то важном.. Всё это казалось таким естественным и нерушимым. Настолько, что воздух дрожал от ощущения заботы и сопричастности.
В груди разливалось тепло от невероятно сильного чувства, словно был сделан следующий шаг к чему-то действительно важному. Ты улыбалась — и мир вокруг тебя переставал существовать, разве что глупое сердце счастливо танцевало внутри грудной клетки.
Пальцы привычно перебирали неподатливые локоны, массировали затылок, словно пытаясь запомнить их текстуру.
Ты говоришь — и слова растворяются в воздухе волнами уюта, теряя смысл в ушных раковинах. Но так ли он нужен, когда ты рядом? Губы сами по себе расплываются в не то блаженной, не то расслабленной улыбке — а разве может быть иначе?
Солнечный закат сменяется окситоциновым рассветом, и в голове бьётся осознание, что он никогда не закончится. Разве может закончится воздух? Что-то немыслимое.
Окружение меняется — дыхание мира становится всё более уставшим и холодным, буйство зелени затихает, уступая жёлтым и багряным цветам.
Гамак превращается в какую-то забытую тропу, куда ведёт костёр волос и звонкий хохот, от которого под ложечкой приятно посасывает и сбивается дыхание.
Ты идёшь, увлекая за собой в хитросплетения засыпающего перелеска, и сопротивляться нет смысла.
Не выходит ни приблизиться, ни прикоснуться — словно игра в салки, где в очередной раз не посчастливилось быть водой — лишь искры довольного смеха оседают вместе с опадающими листьями.
Но каждой прогулке приходит конец — и вот близится твой дом, где приветливо горят окна и выглядывает хитрая кошачья мордочка. Серп луны тускло падает на смежающиеся веки, превращая лицо в звёздное небо.
Хочется остановить время, покрепче прижаться и раствориться, мурлыча на ушко что-то невнятное — но выходит лишь неловко улыбнуться, напоследок сплетая ладони.
В груди горит пламя — эфемерно ровное, зажигающее каждую клеточку..такое безопасное и нежное. И чем ещё говорить, если не языками огня, коль не знаешь других языков?
Последнее мгновение — ты разворачиваешься у двери подъезда, бросая взгляд в точку, где расплелись ладони, и мечтательно улыбаешься, смотря в никуда.
Антураж кажется таким неустойчивым — секунду назад стояло бабье лето, а сейчас сугробы и весёлая песнь метели. Ты прыгаешь в объятия снега, задорно хохоча, и рисуешь собой снежного ангела.
Или ты сама — Ангел, а это просто крылья проявляются?
Удержать мечтательный взгляд не вышло — стоило зазеваться, а в лицо уже летит снежок. Объявление шуточной войны оборачивается одной простудой под общим одеялом.
Жаль, что это лишь сон.