Игры Лукашенко с литвинством (начало)
Из погремушки прозападной интеллигенции оно превращается в белорусскую бандеровщину
Некогда маргинальное, течение так называемого литвинства пробивается на верхи белорусской власти. Происходит это, конечно же, не благодаря импульсу самого литвинства, а благодаря заинтересованности Минска в поднятии идеологии литвинства на более высокий уровень.
Изначально литвинство – умозрительный концепт части белорусской националистической интеллигенции. Она была оторвана от реальности так же, как и выдуманный ею концепт литвиниства. Поначалу национал-интеллигенты просто играли в литвинство и трясли им, как погремушкой, завораживаясь исторгаемыми из этой идеологии политическими звуками.
Но потом кое-кто в Минске понял, что из литвинства можно извлечь пользу, и сразу взял жутко гордых, и жутко независимых литвинистов в оборот. Вообще, тезисы о свободолюбии, непокорности, безудержной удали и храбрости литвинов очень популярны в среде сторонников этой идеологической сказки. Литвинство срочно создает пантеон своих героев и необходимые для влияния на массы идеологемы.
Геннадий Давыдько, руководитель Гостелерадиокомпании Белоруссии, человек, ответственный за пропагандистскую работу в стране, прямо называет себя литвином. Он говорит, что для него это слово предпочтительнее, чем этноним «белорусы». То есть, литвинство прокралось в пропагандистские структуры белорусского государства. Наивно думать, будто это происходит без ведома Лукашенко. Как раз сам Лукашенко не прочь разыграть литвинскую карту.
Вкратце суть литвинства выглядит так: белорусы — это наследники Великого Княжества Литовского (ВКЛ), а белорусы — это вовсе не белорусы, а литвины, те самые, кто создал ВКЛ. ВКЛ — европейское государство, чистое и благородное, как слеза, вынужденно соседствующее с дикой и варварской Россией. Только распад ВКЛ лишил белорусов, сиречь, литвинов, светлого европейского будущего, поэтому надо возродить идеологию и самосознание ВКЛ, и повернуть Белоруссию лицом на запад.
Но как возродить идеологию и самосознание государства, исчезнувшего с карты мира еще в XVIII веке, да и то, номинально? Потому что в реальности ВКЛ исчезло с карты мира в XVI веке, слившись после Люблинской унии с Польшей, итогом чего стало появление Речи Посполитой. А в Речи Посполитой всем заправляли поляки, и чем дальше от момента заключения унии, тем меньше в ВКЛ оставалось непольского. Со временем знать ВКЛ окончательно перешла на польский язык, польскую культуру и приняла польскую идентификацию. Литвтинами же в ВКЛ называли всех ее жителей, вне учета их национальности, подобно тому, как в СССР всех называли советскими людьми, хоть бурята, хоть армянина, хоть эстонца.
Некогда маргинальное, течение так называемого литвинства пробивается на верхи белорусской власти. Происходит это, конечно же, не благодаря импульсу самого литвинства, а благодаря заинтересованности Минска в поднятии идеологии литвинства на более высокий уровень.
Изначально литвинство – умозрительный концепт части белорусской националистической интеллигенции. Она была оторвана от реальности так же, как и выдуманный ею концепт литвиниства. Поначалу национал-интеллигенты просто играли в литвинство и трясли им, как погремушкой, завораживаясь исторгаемыми из этой идеологии политическими звуками.
Но потом кое-кто в Минске понял, что из литвинства можно извлечь пользу, и сразу взял жутко гордых, и жутко независимых литвинистов в оборот. Вообще, тезисы о свободолюбии, непокорности, безудержной удали и храбрости литвинов очень популярны в среде сторонников этой идеологической сказки. Литвинство срочно создает пантеон своих героев и необходимые для влияния на массы идеологемы.
Геннадий Давыдько, руководитель Гостелерадиокомпании Белоруссии, человек, ответственный за пропагандистскую работу в стране, прямо называет себя литвином. Он говорит, что для него это слово предпочтительнее, чем этноним «белорусы». То есть, литвинство прокралось в пропагандистские структуры белорусского государства. Наивно думать, будто это происходит без ведома Лукашенко. Как раз сам Лукашенко не прочь разыграть литвинскую карту.
Вкратце суть литвинства выглядит так: белорусы — это наследники Великого Княжества Литовского (ВКЛ), а белорусы — это вовсе не белорусы, а литвины, те самые, кто создал ВКЛ. ВКЛ — европейское государство, чистое и благородное, как слеза, вынужденно соседствующее с дикой и варварской Россией. Только распад ВКЛ лишил белорусов, сиречь, литвинов, светлого европейского будущего, поэтому надо возродить идеологию и самосознание ВКЛ, и повернуть Белоруссию лицом на запад.
Но как возродить идеологию и самосознание государства, исчезнувшего с карты мира еще в XVIII веке, да и то, номинально? Потому что в реальности ВКЛ исчезло с карты мира в XVI веке, слившись после Люблинской унии с Польшей, итогом чего стало появление Речи Посполитой. А в Речи Посполитой всем заправляли поляки, и чем дальше от момента заключения унии, тем меньше в ВКЛ оставалось непольского. Со временем знать ВКЛ окончательно перешла на польский язык, польскую культуру и приняла польскую идентификацию. Литвтинами же в ВКЛ называли всех ее жителей, вне учета их национальности, подобно тому, как в СССР всех называли советскими людьми, хоть бурята, хоть армянина, хоть эстонца.